Российские футболисты не раз обижались на слова обозревателя Игоря Рабинера. Причем тогда, когда сам он ничего худого сказать о них не хотел. Итак, разберемся: отчего игроки и журналисты иногда не понимают друг друга?
Дело было прошлой осенью. Журналист Василий Уткин после ряда сомнительных матчей «Томи» назвал Павла Погребняка, не раз в этих поединках забивавшего, Павлом Договорняком. Вскоре «Томь» переиграла «Локомотив», и нападающий сделал дубль, который никому не пришло бы в голову подвергать проверке на «детекторе лжи». В «СЭ» я нейтрально отметил: Погребняк ответил людям, которые называли его Договорняком. Слова эти не сопровождались оценками. Дальше произошло неожиданное. Я отправился в Сочи дожидаться сборную перед матчем с Македонией, когда раздался звонок от коллег. «Знаешь, что Погребняк сказал, когда сборная собралась в Бору? Жаль, говорит, здесь нет этого… Бумера… нет, Бремера… нет, как его — Рабинера. Мол, если бы я его встретил — худо бы ему пришлось!»
После таких заявлений всегда встречаюсь с их авторами с особым удовольствием — потому что, как правило, к подобным встречам они не готовы. Это, кстати, касается и «виртуальных Шварценеггеров» в Интернете, заочно грозящих автору этих строк самой беспощадной расправой, но при личной встрече ведущих себя тише воды, ниже травы. Характерный пример случился в октябре, когда владельцы заведения под неформальным названием «Подвал-2», любимого болельщиками «Спартака» с интернет-гостевой ВВ, любезно пригласили меня представить там свою книгу «Как убивали «Спартак». Встреча была заблаговременно анонсирована на ВВ, время ее начала было вполне удобным — семь вечера пятницы. Так вот, из десятка-полутора людей, которые обещали при встрече разорвать меня в клочья, в «Подвал-2» не явился ни один. Чего, впрочем, и следовало ожидать.
Так же было и с Погребняком. Мы столкнулись у лифта отеля Holiday Inn в Скопье. «Смотри, вон твой друг Бумер!» — издали увидев меня, подначил форварда Егор Титов. «Рабинер — это я, — пояснил я. — Вы материал-то мой сами читали, или вам кто-то рассказал?» — сыграв «на опережение», спрашиваю Павла. «Ну-у, рассказали… А потом читал..» — «Если бы читали, то поняли бы, что я не называю вас Договорняком, а пишу: вы ответили тем, кто вас так назвал». «Ну и ладно», — философски отреагировал Погребняк и вместе с надрывающимися от смеха Павлюченко, Титовым и Шишкиным отбыл в своем направлении. Предварительно, правда, уклонившись от интервью. Грозный Погребняк, который через СМИ обещал «дать Рабинеру в пятак»! Беседуя по-английски с Гусом Хиддинком, мы понимаем друг друга гораздо лучше, чем на общем вроде бы русском с Погребняком. Но что же, взять пример со спортивных журналистов советского периода и входить в контакт с игроками по особым праздникам? Не думаю.
Именно острая прямая речь футболистов взвинчивает интерес публики к чемпионату. Разве не цитируют годами фразу Овчинникова про две вещи, которые он не переносит, — хлебные крошки на столе и московский «Спартак»? Разве прочитали бы мы когда-нибудь гневные слова молчуна всех времен и народов Игнашевича, если бы перед тем Аршавин, Титов и Лоськов не заявили бы о нечестных методах ЦСКА? А знаменитое интервью Аленичева «СЭ»? В конце концов, разве не тот же Погребняк своими хлесткими фразами о «Спартаке» обострил до предела обсуждения и трансферной политики красно-белых, и собственной персоны? Конечно, главное — сама игра. Но без антуража вокруг нее, без бурлящих эмоций, выраженных в словах, первенство стало бы пресным.
Футбол жив личными противостояниями, столкновением амбиций и обид, жаждой мщения.
Это все — в натуре человека, а в футболе главное, как точно заметил Лев Филатов, не передвижения мяча, а движения человеческой души. Порой нам действительно не хватает общения. Летом 2005-го, после ничьей в матче Латвия — Россия, я написал в «СЭ», что Александру Кержакову следует мыслить не мифическими категориями вроде «Арсенала», а думать о том, чтобы провести качественную и достойную карьеру в «Зените». Нападающий обиделся настолько, что следующие полгода не давал интервью «СЭ». Но потом остыл, затем не была удовлетворена его просьба о переходе в «Севилью». И в минувшем октябре, когда я приехал на базу питерцев в Удельную, Кержаков сам подошел ко мне, сказал, что с интересом прочитал «Как убивали «Спартак». Я в ответ предложил ему высказать все, что накипело у него на душе, минут десять слушал страстный монолог и, можно сказать, испытывал едва ли не физическую боль вместе с Кержаковым. В тот момент я почувствовал человека, которого сейчас, действительно волнует игра, а не деньги. И, поняв позицию футболиста, проникся к нему глубочайшим сочувствием — Александр так много сделал для родного клуба, а клуб «кинул» его при первой же серьезной просьбе.
Честно говоря, вряд ли бы я так понимал Кержакова и сочувствовал ему, если бы эта беседа не состоялась… Журналистам и игрокам общаться нужно регулярно. Нам — чтобы не закостенеть в прокрустовом ложе «диванной журналистики», когда перестаешь ощущать пульс реальной футбольной жизни. Игрокам — чтобы мы, передаточное звено между ними и читателями, лучше их понимали. Все это не означает панибратства: дистанцию должны соблюдать обе стороны. Но если мы хотим, чтобы в футболе была живая душа, то не должны отделяться бетонной стеной. Даже в случаях такого фатального недопонимания, как в истории с Погребняком. Чей талант, между прочим, я сомнению не подвергаю.
Игорь Рабинер
Решили заняться спортом? К Вашему вниманию боксерский мешок + кронштейн. Рекомендуем посетить сайт и узнать подробнее!