Ее называли блудницей, но для Перикла Аспазия была подругой и любовью всей его жизни.
Перикл был известным политиком, государственным деятелем и реформатором, одним из основателей афинской демократии. Историки всего мира на протяжении вековуделяли его персоне немало внимания. С Аспазией дело обстоит иначе. Биография женщины, которую считают первой феминисткой в истории, полна белых пятен. Аспазия родилась в Милете в семье обеспеченных людей. Но почему она покинула отчий дом и отправилась в Афины — неизвестно. Одни говорят, что девушка попала в рабство, другие — что сопровождала семью сестры. На новой «родине» она заинтересовалась политикой.
Афинское законодательство запрещало женщинам вмешиваться в общественную жизнь, но Аспазия была чужеземкой, поэтому, вопреки закону, могла свободно рассуждать о политике. Злые языки твердили, что большинство этих разговоров проходили в ее алькове.
Хорошее образование женщины, ее широкий кругозор и независимость свидетельствовали только о том, что она была гетерой, то есть эксклюзивной куртизанкой. Некоторые утверждают, что красавица из Милета даже могла иметь свой собственный публичный дом. Когда и при каких обстоятельствах Аспазия познакомилась с Периклом — точно неизвестно. Очевидно, она произвела на него сильное впечатление и полностью завладела его сердцем, поскольку афинянин решил ради нее бросить супругу и детей. Это вызвало большой скандал и град язвительных комментариев. Но Перикла это не заботило — новая партнерша стала любовью всей его жизни. Из разных источников, которые дошли до наших времен, следует, что это были очень современные, партнерские отношения. Перикл считался с мнением возлюбленной, обсуждал с ней свои планы и доверял ей буквально во всем. Говорят даже, что Аспазия могла писать для него речи и вместе с ним решать ключевые политические вопросы. Влияние милетянки не нравилось многим мужчинам, которые усматривали в ней большую угрозу. Поговаривали, что влюбленный Перикл начинал войну только тогда, когда его к этому подстрекала Аспазия, руководствовавшаяся собственными интересами. Характер их отношений до конца не ясен. Одни историки считают, что влюбленные поженились, другие — что они так и остались просто любовниками. Так или иначе, но у пары родился сын, который трагически погиб в возрасте 40 лет. Перикл пережил не только его, но и детей от предыдущего брака, которых забрала болезнь. В конце концов и сам знаменитый афинянин смертельно заболел. Оставшись одна, Аспазия вскоре завязала отношения с Лизиклом и помогла ему возглавить Афины. Что стало с ней потом? К сожалению, об этом хроники молчат.
Папочка, любимый, как скажешь…
— Все, мой хороший, дальше я пойду одна! – тревожно оглянувшись, Илона поцеловала меня в щеку и убежала.
Черт возьми, как же меня достали эта тайны мадридского двора! Ну не люблю я прятаться! Не по-людски это как-то… Мы с Илоной встречаемся почти год, уже подумываем о том, чтобы пожениться, как только окончим университет, но любимая ни разу не позволила мне проводить ее хотя бы до подъезда.
— Сережа, нельзя, чтобы папа тебя видел, — сказала она еще в начале нашего знакомства, когда я вез ее домой после студенческой вечеринки.
— Почему? — удивился я. — Я же не уголовник какой-нибудь, не кретин… Просто познакомь меня с отцом. Уверен, мы найдем общий язык!
— Не найдете, — Илона покачала головой и тяжко вздохнула. — Я знаю…
— Да с чего ты взяла-то?! — Я даже расстроился: обидно, когда любимая девушка не верит в твои способности. — Он у тебя что, такой тиран?
— Никакой он не тиран, — Илона невесело улыбнулась. — Просто папа меня очень любит, и у него, как и у каждого человека, имеются собственные тараканы в голове. Ну и строгий, конечно, не без этого…
— О! — воодушевился я. — У нас с ним в любом случае есть кое-что общее: я тебя тоже очень люблю! Ну а с тараканами попробуем договориться. Расскажи- ка мне о них — неприятеля надо знать… Тогда Илона мне ничего говорить не стала. Она и так не слишком болтлива, за это качество я ее особенно ценю, а уж сведения о папеньке мне и вовсе пришлось добывать чуть ли не под дулом пистолета. Однако в конце концов я все узнал. Во-первых, Илона — поздний и единственный ребенок, и родитель по понятным причинам трясется над ней, как Кощей над златом, опасаясь, что ненаглядное чадо обидит какой-нибудь козел. Ну а во-вторых, мой будущий тесть считает, что настоящий мужчина обязан быть технарем, то бишь строителем (как он сам), инженером или программистом. И поскольку я учусь на социолога, значит, по определению считаюсь человеком несерьезным и Илоны недостойным.
— Ну ни фига себе! — схватился я за голову. — Не менять же мне профессию из-за тараканов твоего папы! И что делать?
— Не знаю, — покачала головой любимая, — но легко не будет, это точно… Короче, стал я думать, что бы такое предпринять, потому как Илона моя продолжала нервно оглядываться на улицах, панически боясь, что грозный папа увидит нас вместе и, разумеется, тут же запретит ей со мной встречаться…
Помог случай. Летняя сессия закончилась, впереди были каникулы, и я искал, где бы мне подработать пару месяцев до начала следующего семестра. И вдруг в Интернете обнаружил объявление — на стройку, где трудился Илонин батя, требовались разнорабочие. Отправился на собеседование, и меня взяли, причем, что самое интересное, сразу попал под начало будущего тестя — прямо в его бригаду.
— Не переживай, парень, — сказал мне усталый дядька из отдела кадров. — Работай как положено, и все будет хорошо. Бригадир Семеныч мужик суровый, но справедливый. Зря не обидит… «Не обидит?.. Ну что ж, по
живем — увидим, — мысленно засомневался я. — Илона все время повторяет, что папа, мол, добрый, хоть и строгий, однако расслабляться, пожалуй, не стоит».
Любимой я, кстати, про свою идею «наведения мостов» с ее родителем сообщать не стал. Если все получится — будет приятный сюрприз, ну а если нет… Все-таки настраиваться на неудачу было глупо, но Илону зря волновать не хотелось.
— Слушай, где ты пропадаешь целыми днями? — поинтересовалась однажды моя ненаглядная, дозвонившись до меня поздним вечером.
— Где, где… Работаю.
После строительной каторга сил у меня оставалось только на то, чтобы на ватных ногах доплестись до дома, похлебать маминого борща, а потом — уже ползком — добраться до кровати. Почему ползком? Потому что засыпать начинал уже за столом!
— Где работаешь? — спрашивала Илона.
— Не скажу! — я изображал партизана на допросе, подозревая, что скоро любимая начнет применять пытки — уж очень ей было любопытно. Причем пытки у Илоны, как правило, весьма изощренные. Лучше бы уж она загоняла иголки мне под ногти, тушила сигареты о незащищенную кожу или зажимала пальцы дверью. Но нет… Она или обижается, или перестает со мной разговаривать, или, что страшнее всего, начинает плакать… Вот не могу я выносить ее слез, хоть тресни!
А батя Илонин, Алексей Семенович, мне неожиданно понравился. Спокойный, немногословный (ясно, в кого моя любимая такая молчунья), профессионал классный… Короче, настоящий мужик, извините за пафос. Ребята-строители его уважают, хоть и побаиваются, особенно если кто накосячит. Ко мне относился неплохо, присматривался, как и что я делаю, объяснял, советовал, частенько беседовал «за жизнь». Вот чего я действительно не понимал — на кой черт ему нужны эти беседы. О том, что мы с Илоной встречаемся, я пока не решался ему сказать, но общаться с ним было интересно. Уже через две недели я попривык к рабочему ритму и к вечеру уставал теперь не так сильно, как в первые дни, а к середине второго месяца вполне мог принимать участие в соревнованиях начинающих культуристов — мышцы приобрели рельефность. Как-то после работы мы с Алексеем Семеновичем говорили дольше обычного.
— Хороший ты парень, Серега, — сказал он вдруг. — А вот к моей дочке все какие- то недоумки клеятся, я, честно говоря, уже умаялся их отгонять! «Похоже, пришло время ему узнать про нас с Илоной», — подумал я, но не успел произнести ни слова.
— Слушай, — Алексей Семенович смущенно почесал затылок. — А давай я вас познакомлю, а? Она хорошая девочка… Похвалив себя за то, что не стал торопить события, я согласился.
— Сережка, какой ужас! — рыдала Илона в телефонную трубку полчаса спустя. — Представляешь, папа совсем с ума сошел: решил меня сосватать! Говорит, у него на работе есть правильный парень, и завтра он приведет его знакомиться…
— Не плачь, — я попытался ее успокоить, но о том, что завтра ее отец придет со мной, решил промолчать: сюрприз, значит, сюрприз! — Просто скажешь, что этот правильный парень тебе не понравился, не станет же батя тебя заставлять… — А ведь ты прав,—судя по голосу, любимой стало значительно легче. — Заставлять точно не станет, он не такой…
На следующий вечер после работы мы с Алексеем Семеновичем отравились по хорошо знакомому мне адресу. По дороге я купил большой букет ромашек (Илона их обожает), на что мой будущий тесть лишь одобрительно хмыкнул.
— Дочка, ты где? — позвал Алексей Семенович, входя в квартиру.
— Здесь, — из комнаты выглянула моя ненаглядная, заметила меня и растерянно произнесла: — Се… «Черт, надо было все-таки ее предупредить», — мелькнуло в голове, но Илона, кажется, догадалась, в чем дело, потому что торопливо протараторила:
— Сегодня бабушка звонила!
— Да подожди ты с бабушкой, — перебил ее батя. — Знакомься: это ют Серега… Прошу любить и жаловать!
— Как скажешь, папочка, — счастливо улыбнулась моя любимая.
Сергей, 24 года
Хочешь в новом трудовом коллективе выглядеть на все 100%? Новогодний корпоратив — отличная возможность показать себя во всей красе! К Вашему вниманию платья на новогодний корпоратив по максимально выгодным ценам. Выбирайте самое лучшее для себя в эту особенную ночь!